Some people believe in God, I believe in Music(c).
Просто великолепная статья! Наполненная теплом)
22.11.2011 в 10:23
Пишет ~NorthernLights~:Просто для того, чтобы вспомнить, как оно было.
читать дальшеСемейные ценности (Kerrang!, Февраль 2008)
По мере того как популярность 30 Seconds to Mars растет с реактивной скоростью, смогут ли Джаред и его команда выполнить обещание и остаться «группой для фанов»?
Есть что-то необычное в извиваюшейся очереди людей, выходящих из главных дверей Ливерпульского Mountford Hall. Публика очень разношерстная, в ней смешались представители разных полов, возрастов, размеров и даже национальностей. Чтобы понять, почему, нужно прислушаться, о чем говорят в толкучке. А говорят там не о предстоящем выступлении, а, наоборот, в прошедшем времени — об уже состоявшемся и увиденном. Совсем недавно. Всего 40 минут назад эти 700 человек (и с ними еще более 1300) были зажаты внутри зала и кричали что есть сил, когда Джаред Лето желал им доброй ночи.
По крайней мере, ненадолго.
Лето подчеркивает, что 30 Seconds to Mars любят делать все не как все. Многие группы претендуют на то же самое, но в данном случае у нас есть одно подтверждение. Сойдя со сцены, группа вернулась в свою гримерку. Пока холл пустовал, напротив главного бара поставили стол и три стула. Спустя полчаса, Лето и его одногруппники — брат Шеннон, который играет на ударных, и гитарист Томо Милишевич — садятся за него с маркерами в руках и говорят сотруднику службы безопасности, чтобы он открыл главные двери. Охранник выглядит неуверенно, как будто это не по правилам. Впрочем, так и есть.
«Все нормально, — говорит Джаред Лето, мягко, словно уговаривая ребенка открутить дополнительные колесики от своего велосипеда. — Все нормально, пусть они все заходят».
И вот 700 человек возвращаются в зал, чтобы встретиться с участниками 30 Seconds to Mars. В течение следующих 65-ти минут группа подпишет каждый протянутый плакат, каждый диск, каждый корешок билета, предмет из мерча и каждую часть тела, которая попадется на их пути. Доказательством уникальности подобных вещей служит то, что, несмотря на его голубые глаза и легкую улыбку, только двое поклонников попросили Джареда расписаться на их собственных телах, и он, похоже, не уверен, как реагировать на подобные просьбы. Впрочем, здесь дело не в сексе, и даже не во влюбленности; здесь дело в семье.
Тем временем четырьмя тысячами миль западнее кандидаты в президенты Барак Обама и Хиллари Клинтон очаровывают жителей Флориды. В европейской Культурной столице-2008, Лето делает то же самое теми же методами. Он заверяет каждого, что встретится с ним на предстоящих фестивалях «Give It A Name» в мае, он говорит с мамами и сестрами по телефону и отправляет фанатов «из народа» давать интервью журналистам.
«Иди, поговори с ним, — предлагает он, указывая на меня. — Расскажи ему о себе».
Сэм из Ливерпуля, ему 17, и у него есть марсианская татуировка на руке. Его мама сказала, что ничего, если он сделает татуировку, а его отец составил ему компанию в походе в салон. Сэм считает, что сегодняшние хэдлайнеры лучше Битлз. Спустя пять минут после его ухода, Тина и Джеспер из Дании рассказывают, что приехали в Англию на шесть концертов. Это, как они говорят, будет стоить им «минимум 5000 евро». Лучше всех оказалась Лили из Люксембурга. Она тоже путешествует вслед за группой. Лили работает в НАТО и собирается пересечь океан, чтобы совместить служебные обязанности и свою любовь к 30 Seconds to Mars. Она не говорит, подвергнет ли риску безопасность Европы ее отсутствие на работе. В свои сорок она собирается посетить как минимум половину концертов этого тура: Ливерпуль, Лидс, Лондон, Париж, Амстердам.
Лили, тебе не кажется, что это проявление своего рода умственного заболевания?
«Да я абсолютно чокнутая», — отвечает она.
Группа покидает свои места не раньше, чем каждый присутствующий пообщается с 30 Seconds to Mars. Джаред жмет руки всем работникам концертного зала и благодарит их за помощь и терпение. Потягиваясь, как после долгого, изматывающего полета, он улыбается восхищенным фанатам в знак того, что работа полностью сделана. Сделана, но не завершена; сейчас группа вернется в гримерку, чтобы посмотреть запись сегодняшнего выступления.
Потому что как бы хорошо оно ни было, всегда может быть еще лучше.
«Я заинтересован, — говорит Джаред Лето, — в качестве отдачи. Я также хотел бы, — продолжает он, — быть уверен в том, что вся наша работа выполнена на высочайшем уровне. Я заинтересован в людях, которые прошли через трудности, чтобы приехать и увидеть, как мы играем. Некоторые из этих людей приехали издалека, и это их вечер. Они проделали долгий путь, прошли через трудности, потратили тяжело заработанные деньги. Наша работа и состоит в том, чтобы отплатить им за это так хорошо, как мы умеем. Да, в этом моя страсть, но я также хочу видеть, что все сделано правильно».
Если бы я путешествовал по всему свету, и люди следовали за мной, я бы сходил с ума. Когда-нибудь было такое?
«Нет, никогда», — говорит он. Лето произносит это так, как будто отвечает на вопрос «был ли ты когда-нибудь черным?». Типа, «что за нелепость»? Почему бы им и не проехать от Версаля или Вероны до Ливерпуля или Лидса, чтобы увидеть группу? Потому что это не его группа, она — их.
«Знаю, наверное, звучит дерьмово, — говорит он, — но для них это так же естественно, как и для нас. Мы семья, состоящая из друзей».
В десять минут третьего, по серо-стальному мерсисайдскому полудню 30 Seconds to Mars прибыли в фотостудию Matchworks, расположенную на окраине города. По ним сразу же видно, что они одна команда: шумные, говорливые, умные и приятные. Тем временем, в шести милях отсюда перед Mountford Hall’ом уже начинают собираться очереди, но за какие-то часы до начала шоу группа 30 Seconds to Mars — всего лишь три американца, которые кажутся проще, чем вы могли бы их представить.
Некоторые различия между ними и другими группами становятся заметны сразу же. У них нет охранника или охранников, что для уровня, на котором они (и особенно Джаред) работают, просто неслыханно. Даже на сегодняшней автограф-сессии между группой и публикой не было ничего. Ничего, что могло бы предотвратить попытку похищения. У группы есть стилисты, но нет манерности в поведении. Не то чтобы он ходит в форме Tesco, но фронтмен сам укладывает свои сумки. Естественно, в том, что каждый сам заботится о своих сумках, нет ничего особенного. Даже несмотря на это, вы будете удивлены, узнав, сколько групп нанимают для этого кого-то еще.
«Почему у меня нет охранника?» — удивился Лето, но только лишь потому, что его спросили. Его стригут, пока я жду ответа, который звучит как: «…Не знаю. Думаю, я не хочу. Предпочитаю думать, что он мне не нужен». Раздается щелчок затвора фотоаппарата, стилист смахивает кисточкой обстриженные волоски с переносицы Джареда Лето. Пока чужие руки укладывают каждую прядку на свое место, Лето говорит: «О’кей, народ, выглядите естественно».
Между съемками он рассказывает истории. Говорит о том, как однажды они с группой заплутали на спуске со Столовой горы в Кейптауне, и как только «чудо» лунного света и мелькание сотен светлячков, в общем-то, спасли их от смерти. На секунду погружается в раздумья об этом. Задумчивость проходит, он начинает напевать что-то с диска «Pearl Jam», растягивая припев Alive комичным баритоном. На том месте, где вокал Эдди Веддера уступает место гитарному соло Майка МакКреди, Лето опускает глаза на свой Blackberry, который держит в руках. Говоря и печатая одновременно, Лето признается, что отправляет «как минимум» 400 е-мейлов в день, и получает примерно столько же. Вообще-то, может, и больше. По его подсчетам, между тем моментом, как он потеряет свой Blackberry, и тем, как «окончательно свихнется», пройдет «пять минут максимум». «Хорошо, если хоть так», — заключает Милишевич.
Не думаю, что это можно назвать проектом, созданным, чтобы потешить тщеславие. Несколько лет назад, находясь в своем первоначальном облике, 30 Seconds to Mars играли в Камденском клубе Barfly, и всем было наплевать. Несмотря на это, в 2003-м году к группе присоединился американец хорватского происхождения Томо Милишевич. Отец Милишевича держит франшизу «Dunkin’ Donuts» в Понтиаке, городке-спутнике Детройта, штат Мичиган, где каждый вечер можно услышать звуки выстрелов, которые там так же обыденны, как пение сверчков. В один из этих вечеров шальная пуля попала ему в ногу. Пребывая в шоке, Милишевич увидел, что истекает кровью и начал смеяться. На следующий день он понял, что эта пуля запросто могла попасть ему в голову. Он хотел сохранить ее, но врачи не разрешили.
Сейчас Милишевич сидит рядом с Джаредом Лето в заднем отсеке их тур-автобуса. Они едят зеленую лапшу с сыром и пирог с ветчиной из пластиковых тарелок. Снаружи появляются, чтобы тут же исчезнуть, два Ливерпульских собора, внутри — красный плюшевый декор создает ощущение чистоты и дома. Самый опрятный тур-автобус на свете едет в Лидс.
«Так это место, где мы играем сегодня, — спрашивает Шеннон. — Говоришь, там The Who записали альбом «Live at Leeds?»
Университет Лидса? Да.
«Уверен?»
Хоть дом на это ставлю.
«Круто!»
Этот вечер снова обещает полный аншлаг, и уже сейчас первые из сегодняшних двух тысяч фанатов начинают собираться в очередь на холоде западного Йоркшира. Билетов на любой европейский концерт на этой неделе, фактически, уже нет. Десять тысяч человек заплатили, чтобы увидеть группу в Лондоне, пять тысяч — в Париже, и так далее, и так далее… Дома, в Америке, второй альбом группы, «A Beautiful Lie», распродан тиражом более миллиона копий. В остальных странах продажи примерно так же высоки. Создатели альбома пытаются оставаться на одном уровне и смотреть в одном направлении с людьми, которых они и не мечтали называть «поклонниками».
«Это сложно, — признается певец. — Чем популярнее мы становимся, тем сложнее сохранять непосредственную связь с людьми, которые приходят, чтобы увидеть нас. Например, некоторые концертные площадки просто-напросто слишком большие, чтобы проводить там автограф-сессии. Но мы стараемся находить творческие решения практических проблем. Не скажу, какие именно, но мы работаем над этим».
Так было не всегда, конечно не всегда. На протяжении 2006 года 30 Seconds to Mars проехали в своем тур-автобусе 140 тысяч миль по Штатам. Один из их многочисленных водителей, сидевший на экстази, как-то уснул за рулем и проснулся только от грохота башенок разделительной полосы автострады. Они играли всюду: на площадках для барбекю, в студенческих городках в то время года, когда в них и студентов-то не было. На автобусной стоянке, где, как утверждает Шеннон, он освободил из клетки двух тигров. Однако, есть серьезные подозрения, что все эти сказочки могут оказаться чушью.
«Просто посмотри мне в глаза», — с тенью улыбки говорит он, когда его в 15-ый раз спрашивают, правда ли все эти истории.
В то время как колеса автобуса крутились все быстрее, жизнь внутри него кипела все активнее. И в то время как вся группа работала очень усердно, Джаред Лето работал так, будто от этого зависит его жизнь. Спросите его, и он наверняка ответит, что так есть. До сих пор так и есть. На протяжении тех двух дней, за которые была написана эта статья, он занимался каждой мелочью, связанной с группой. Был на встрече со своим менеджером по поводу нового клипа. На саундчеке в Ливерпуле, стоя на сцене, справлялся о состоянии конструкций задника. В гримерке в Лидсе он интересовался, можно ли будет взять напрокат лазеры для следующих концертов. В отеле работал до 4 утра вместо того, чтобы спать.
«Я забочусь обо всем этом, — говорит он. — Это то, чем я хотел заниматься долгое время, и я хочу делать все правильно. Я посвящен в каждую деталь, связанную с этой группой. Я хочу создавать что-то особенное для себя, для нас и для тех людей, которые приходят на нас посмотреть».
И вот для чего все это делается. Проведя на сцене Ливерпульского Mountford Hall час и пять минут, Джаред Лето и 30 Seconds to Mars доказали, что если все будет сделано правильно, люди потянутся. Увидеть стоящую на сцене группу хотя бы мельком практически невозможно. Пространство вокруг парализовано жаром и сжато до боли. И дело, кажется, даже не в двух тысячах человек, отрывающихся у сцены, а в переполняющем каждого упоении. Группа питает публику, публика питает группу. Все слилось в единое целое. Они насыщаются друг другом.
Девятнадцатью часами позже мы уже видим футбольный стадион Elland Road, возвещающий о том, что автобус въезжает в пригород Лидса. Тьма сгущается, собирается дождь. Чтобы добраться сюда, потребовалось три часа, на протяжении которых Джаред, кажется, не умолкал. Но, несмотря на его неутомимость, он сам нисколько не утомляет.
«Я все время жажду общения», — говорит он.
В начале 80-х Иан МакКей (Ian MacKaye) со своими друзьями сколотил хардкор панк-группу под названием Minor Threat. Одним из замыслов создателей группы было сведение на нет расстояния между публикой и исполнителем. Minor Threat не были и не могли быть последними. И несмотря на то, что 30 Seconds to Mars не имеют непосредственного отношения к проекту МакКея, они в какой-то степени не дают этим идеям умереть.
Покидая автобус, я вспомнил один случай, произошедший несколько лет назад. Дело было в 2005-м, на Top Of the Pops, тогда я был на студии с Green Day. Молоденький фанат и его мать, работающая на BBC, стояли рядом со мной, надеясь получить автограф. Когда группа показалась в поле зрения, женщина вышла чуть вперед с листком и ручкой. Еще до того, как она успела хоть о чем-нибудь попросить, охранник группы оттолкнул ее с пути, а группа тем временем юркнула в гримерку.
Я вспомнил этот случай потому, что сейчас перед тур-автобусом 30 Seconds to Mars так же стоит молоденькая поклонница со своим дедушкой. Автобус заехал на заднюю площадку перед зданием, где и располагаются гримерки. Эти двое ждут, стоя в темноте. Девочка взволнована и стесняется. Ее дедушка классически одет, этакий пожилой йоркширский джентльмен. В руках у него древняя камера Olympus. Они интересуются, захочет ли Джаред сфотографироваться? Да, дело, конечно, не мое, но….
Выходя из автобуса, Джаред слышит просьбу. Рядом с ним нет охранника, который защищал бы его от людей, не представляющих для него никакой опасности, и, кажется, он говорит с ними так, как мог бы говорить с кем угодно и где угодно. Конечно, он соглашается сфотографироваться. Прежде всего, с девочкой, потом с ее дедушкой. Но он никуда не торопится. Просто стоит и болтает с ними, не столько отвечая на вопросы, сколько ведя диалог. Спрашивает о старой камере, жизни в Лидсе, о том, о сем… И взгляд, которым он одаривает девочку и мужчину перед тем, как наконец зайти в здание, стоит всей этой статьи.
30 Seconds to Mars. Настолько реальные, что к ним можно даже прикоснуться.
Секреты багажа
Какие три вещи Джаред всегда берет с собой в тур?
Гитара
«Я всегда беру с собой гитару. Ношу ее всюду, куда бы ни пошел. Не могу без нее — я пишу песни везде. Только в этом туре я написал песни в Бельгии и Берлине».
Беруши
Чтобы нормально заснуть, нужны беруши. Когда вы путешествуете в тур-автобусе нужно постараться найти тишину, а с затычками это сделать проще.
Его Blackberry
«Не знаю, чтобы делал без своего Blackberry. С ним я могу сделать кучу работы без компьютера или стола. Храню в нем тексты песен для следующего альбома… много чего».
Источник: www.30secondstomars.ru/index.php?option=com_con...
URL записичитать дальшеСемейные ценности (Kerrang!, Февраль 2008)
По мере того как популярность 30 Seconds to Mars растет с реактивной скоростью, смогут ли Джаред и его команда выполнить обещание и остаться «группой для фанов»?
Есть что-то необычное в извиваюшейся очереди людей, выходящих из главных дверей Ливерпульского Mountford Hall. Публика очень разношерстная, в ней смешались представители разных полов, возрастов, размеров и даже национальностей. Чтобы понять, почему, нужно прислушаться, о чем говорят в толкучке. А говорят там не о предстоящем выступлении, а, наоборот, в прошедшем времени — об уже состоявшемся и увиденном. Совсем недавно. Всего 40 минут назад эти 700 человек (и с ними еще более 1300) были зажаты внутри зала и кричали что есть сил, когда Джаред Лето желал им доброй ночи.
По крайней мере, ненадолго.
Лето подчеркивает, что 30 Seconds to Mars любят делать все не как все. Многие группы претендуют на то же самое, но в данном случае у нас есть одно подтверждение. Сойдя со сцены, группа вернулась в свою гримерку. Пока холл пустовал, напротив главного бара поставили стол и три стула. Спустя полчаса, Лето и его одногруппники — брат Шеннон, который играет на ударных, и гитарист Томо Милишевич — садятся за него с маркерами в руках и говорят сотруднику службы безопасности, чтобы он открыл главные двери. Охранник выглядит неуверенно, как будто это не по правилам. Впрочем, так и есть.
«Все нормально, — говорит Джаред Лето, мягко, словно уговаривая ребенка открутить дополнительные колесики от своего велосипеда. — Все нормально, пусть они все заходят».
И вот 700 человек возвращаются в зал, чтобы встретиться с участниками 30 Seconds to Mars. В течение следующих 65-ти минут группа подпишет каждый протянутый плакат, каждый диск, каждый корешок билета, предмет из мерча и каждую часть тела, которая попадется на их пути. Доказательством уникальности подобных вещей служит то, что, несмотря на его голубые глаза и легкую улыбку, только двое поклонников попросили Джареда расписаться на их собственных телах, и он, похоже, не уверен, как реагировать на подобные просьбы. Впрочем, здесь дело не в сексе, и даже не во влюбленности; здесь дело в семье.
Тем временем четырьмя тысячами миль западнее кандидаты в президенты Барак Обама и Хиллари Клинтон очаровывают жителей Флориды. В европейской Культурной столице-2008, Лето делает то же самое теми же методами. Он заверяет каждого, что встретится с ним на предстоящих фестивалях «Give It A Name» в мае, он говорит с мамами и сестрами по телефону и отправляет фанатов «из народа» давать интервью журналистам.
«Иди, поговори с ним, — предлагает он, указывая на меня. — Расскажи ему о себе».
Сэм из Ливерпуля, ему 17, и у него есть марсианская татуировка на руке. Его мама сказала, что ничего, если он сделает татуировку, а его отец составил ему компанию в походе в салон. Сэм считает, что сегодняшние хэдлайнеры лучше Битлз. Спустя пять минут после его ухода, Тина и Джеспер из Дании рассказывают, что приехали в Англию на шесть концертов. Это, как они говорят, будет стоить им «минимум 5000 евро». Лучше всех оказалась Лили из Люксембурга. Она тоже путешествует вслед за группой. Лили работает в НАТО и собирается пересечь океан, чтобы совместить служебные обязанности и свою любовь к 30 Seconds to Mars. Она не говорит, подвергнет ли риску безопасность Европы ее отсутствие на работе. В свои сорок она собирается посетить как минимум половину концертов этого тура: Ливерпуль, Лидс, Лондон, Париж, Амстердам.
Лили, тебе не кажется, что это проявление своего рода умственного заболевания?
«Да я абсолютно чокнутая», — отвечает она.
Группа покидает свои места не раньше, чем каждый присутствующий пообщается с 30 Seconds to Mars. Джаред жмет руки всем работникам концертного зала и благодарит их за помощь и терпение. Потягиваясь, как после долгого, изматывающего полета, он улыбается восхищенным фанатам в знак того, что работа полностью сделана. Сделана, но не завершена; сейчас группа вернется в гримерку, чтобы посмотреть запись сегодняшнего выступления.
Потому что как бы хорошо оно ни было, всегда может быть еще лучше.
«Я заинтересован, — говорит Джаред Лето, — в качестве отдачи. Я также хотел бы, — продолжает он, — быть уверен в том, что вся наша работа выполнена на высочайшем уровне. Я заинтересован в людях, которые прошли через трудности, чтобы приехать и увидеть, как мы играем. Некоторые из этих людей приехали издалека, и это их вечер. Они проделали долгий путь, прошли через трудности, потратили тяжело заработанные деньги. Наша работа и состоит в том, чтобы отплатить им за это так хорошо, как мы умеем. Да, в этом моя страсть, но я также хочу видеть, что все сделано правильно».
Если бы я путешествовал по всему свету, и люди следовали за мной, я бы сходил с ума. Когда-нибудь было такое?
«Нет, никогда», — говорит он. Лето произносит это так, как будто отвечает на вопрос «был ли ты когда-нибудь черным?». Типа, «что за нелепость»? Почему бы им и не проехать от Версаля или Вероны до Ливерпуля или Лидса, чтобы увидеть группу? Потому что это не его группа, она — их.
«Знаю, наверное, звучит дерьмово, — говорит он, — но для них это так же естественно, как и для нас. Мы семья, состоящая из друзей».
В десять минут третьего, по серо-стальному мерсисайдскому полудню 30 Seconds to Mars прибыли в фотостудию Matchworks, расположенную на окраине города. По ним сразу же видно, что они одна команда: шумные, говорливые, умные и приятные. Тем временем, в шести милях отсюда перед Mountford Hall’ом уже начинают собираться очереди, но за какие-то часы до начала шоу группа 30 Seconds to Mars — всего лишь три американца, которые кажутся проще, чем вы могли бы их представить.
Некоторые различия между ними и другими группами становятся заметны сразу же. У них нет охранника или охранников, что для уровня, на котором они (и особенно Джаред) работают, просто неслыханно. Даже на сегодняшней автограф-сессии между группой и публикой не было ничего. Ничего, что могло бы предотвратить попытку похищения. У группы есть стилисты, но нет манерности в поведении. Не то чтобы он ходит в форме Tesco, но фронтмен сам укладывает свои сумки. Естественно, в том, что каждый сам заботится о своих сумках, нет ничего особенного. Даже несмотря на это, вы будете удивлены, узнав, сколько групп нанимают для этого кого-то еще.
«Почему у меня нет охранника?» — удивился Лето, но только лишь потому, что его спросили. Его стригут, пока я жду ответа, который звучит как: «…Не знаю. Думаю, я не хочу. Предпочитаю думать, что он мне не нужен». Раздается щелчок затвора фотоаппарата, стилист смахивает кисточкой обстриженные волоски с переносицы Джареда Лето. Пока чужие руки укладывают каждую прядку на свое место, Лето говорит: «О’кей, народ, выглядите естественно».
Между съемками он рассказывает истории. Говорит о том, как однажды они с группой заплутали на спуске со Столовой горы в Кейптауне, и как только «чудо» лунного света и мелькание сотен светлячков, в общем-то, спасли их от смерти. На секунду погружается в раздумья об этом. Задумчивость проходит, он начинает напевать что-то с диска «Pearl Jam», растягивая припев Alive комичным баритоном. На том месте, где вокал Эдди Веддера уступает место гитарному соло Майка МакКреди, Лето опускает глаза на свой Blackberry, который держит в руках. Говоря и печатая одновременно, Лето признается, что отправляет «как минимум» 400 е-мейлов в день, и получает примерно столько же. Вообще-то, может, и больше. По его подсчетам, между тем моментом, как он потеряет свой Blackberry, и тем, как «окончательно свихнется», пройдет «пять минут максимум». «Хорошо, если хоть так», — заключает Милишевич.
Не думаю, что это можно назвать проектом, созданным, чтобы потешить тщеславие. Несколько лет назад, находясь в своем первоначальном облике, 30 Seconds to Mars играли в Камденском клубе Barfly, и всем было наплевать. Несмотря на это, в 2003-м году к группе присоединился американец хорватского происхождения Томо Милишевич. Отец Милишевича держит франшизу «Dunkin’ Donuts» в Понтиаке, городке-спутнике Детройта, штат Мичиган, где каждый вечер можно услышать звуки выстрелов, которые там так же обыденны, как пение сверчков. В один из этих вечеров шальная пуля попала ему в ногу. Пребывая в шоке, Милишевич увидел, что истекает кровью и начал смеяться. На следующий день он понял, что эта пуля запросто могла попасть ему в голову. Он хотел сохранить ее, но врачи не разрешили.
Сейчас Милишевич сидит рядом с Джаредом Лето в заднем отсеке их тур-автобуса. Они едят зеленую лапшу с сыром и пирог с ветчиной из пластиковых тарелок. Снаружи появляются, чтобы тут же исчезнуть, два Ливерпульских собора, внутри — красный плюшевый декор создает ощущение чистоты и дома. Самый опрятный тур-автобус на свете едет в Лидс.
«Так это место, где мы играем сегодня, — спрашивает Шеннон. — Говоришь, там The Who записали альбом «Live at Leeds?»
Университет Лидса? Да.
«Уверен?»
Хоть дом на это ставлю.
«Круто!»
Этот вечер снова обещает полный аншлаг, и уже сейчас первые из сегодняшних двух тысяч фанатов начинают собираться в очередь на холоде западного Йоркшира. Билетов на любой европейский концерт на этой неделе, фактически, уже нет. Десять тысяч человек заплатили, чтобы увидеть группу в Лондоне, пять тысяч — в Париже, и так далее, и так далее… Дома, в Америке, второй альбом группы, «A Beautiful Lie», распродан тиражом более миллиона копий. В остальных странах продажи примерно так же высоки. Создатели альбома пытаются оставаться на одном уровне и смотреть в одном направлении с людьми, которых они и не мечтали называть «поклонниками».
«Это сложно, — признается певец. — Чем популярнее мы становимся, тем сложнее сохранять непосредственную связь с людьми, которые приходят, чтобы увидеть нас. Например, некоторые концертные площадки просто-напросто слишком большие, чтобы проводить там автограф-сессии. Но мы стараемся находить творческие решения практических проблем. Не скажу, какие именно, но мы работаем над этим».
Так было не всегда, конечно не всегда. На протяжении 2006 года 30 Seconds to Mars проехали в своем тур-автобусе 140 тысяч миль по Штатам. Один из их многочисленных водителей, сидевший на экстази, как-то уснул за рулем и проснулся только от грохота башенок разделительной полосы автострады. Они играли всюду: на площадках для барбекю, в студенческих городках в то время года, когда в них и студентов-то не было. На автобусной стоянке, где, как утверждает Шеннон, он освободил из клетки двух тигров. Однако, есть серьезные подозрения, что все эти сказочки могут оказаться чушью.
«Просто посмотри мне в глаза», — с тенью улыбки говорит он, когда его в 15-ый раз спрашивают, правда ли все эти истории.
В то время как колеса автобуса крутились все быстрее, жизнь внутри него кипела все активнее. И в то время как вся группа работала очень усердно, Джаред Лето работал так, будто от этого зависит его жизнь. Спросите его, и он наверняка ответит, что так есть. До сих пор так и есть. На протяжении тех двух дней, за которые была написана эта статья, он занимался каждой мелочью, связанной с группой. Был на встрече со своим менеджером по поводу нового клипа. На саундчеке в Ливерпуле, стоя на сцене, справлялся о состоянии конструкций задника. В гримерке в Лидсе он интересовался, можно ли будет взять напрокат лазеры для следующих концертов. В отеле работал до 4 утра вместо того, чтобы спать.
«Я забочусь обо всем этом, — говорит он. — Это то, чем я хотел заниматься долгое время, и я хочу делать все правильно. Я посвящен в каждую деталь, связанную с этой группой. Я хочу создавать что-то особенное для себя, для нас и для тех людей, которые приходят на нас посмотреть».
И вот для чего все это делается. Проведя на сцене Ливерпульского Mountford Hall час и пять минут, Джаред Лето и 30 Seconds to Mars доказали, что если все будет сделано правильно, люди потянутся. Увидеть стоящую на сцене группу хотя бы мельком практически невозможно. Пространство вокруг парализовано жаром и сжато до боли. И дело, кажется, даже не в двух тысячах человек, отрывающихся у сцены, а в переполняющем каждого упоении. Группа питает публику, публика питает группу. Все слилось в единое целое. Они насыщаются друг другом.
Девятнадцатью часами позже мы уже видим футбольный стадион Elland Road, возвещающий о том, что автобус въезжает в пригород Лидса. Тьма сгущается, собирается дождь. Чтобы добраться сюда, потребовалось три часа, на протяжении которых Джаред, кажется, не умолкал. Но, несмотря на его неутомимость, он сам нисколько не утомляет.
«Я все время жажду общения», — говорит он.
В начале 80-х Иан МакКей (Ian MacKaye) со своими друзьями сколотил хардкор панк-группу под названием Minor Threat. Одним из замыслов создателей группы было сведение на нет расстояния между публикой и исполнителем. Minor Threat не были и не могли быть последними. И несмотря на то, что 30 Seconds to Mars не имеют непосредственного отношения к проекту МакКея, они в какой-то степени не дают этим идеям умереть.
Покидая автобус, я вспомнил один случай, произошедший несколько лет назад. Дело было в 2005-м, на Top Of the Pops, тогда я был на студии с Green Day. Молоденький фанат и его мать, работающая на BBC, стояли рядом со мной, надеясь получить автограф. Когда группа показалась в поле зрения, женщина вышла чуть вперед с листком и ручкой. Еще до того, как она успела хоть о чем-нибудь попросить, охранник группы оттолкнул ее с пути, а группа тем временем юркнула в гримерку.
Я вспомнил этот случай потому, что сейчас перед тур-автобусом 30 Seconds to Mars так же стоит молоденькая поклонница со своим дедушкой. Автобус заехал на заднюю площадку перед зданием, где и располагаются гримерки. Эти двое ждут, стоя в темноте. Девочка взволнована и стесняется. Ее дедушка классически одет, этакий пожилой йоркширский джентльмен. В руках у него древняя камера Olympus. Они интересуются, захочет ли Джаред сфотографироваться? Да, дело, конечно, не мое, но….
Выходя из автобуса, Джаред слышит просьбу. Рядом с ним нет охранника, который защищал бы его от людей, не представляющих для него никакой опасности, и, кажется, он говорит с ними так, как мог бы говорить с кем угодно и где угодно. Конечно, он соглашается сфотографироваться. Прежде всего, с девочкой, потом с ее дедушкой. Но он никуда не торопится. Просто стоит и болтает с ними, не столько отвечая на вопросы, сколько ведя диалог. Спрашивает о старой камере, жизни в Лидсе, о том, о сем… И взгляд, которым он одаривает девочку и мужчину перед тем, как наконец зайти в здание, стоит всей этой статьи.
30 Seconds to Mars. Настолько реальные, что к ним можно даже прикоснуться.
Секреты багажа
Какие три вещи Джаред всегда берет с собой в тур?
Гитара
«Я всегда беру с собой гитару. Ношу ее всюду, куда бы ни пошел. Не могу без нее — я пишу песни везде. Только в этом туре я написал песни в Бельгии и Берлине».
Беруши
Чтобы нормально заснуть, нужны беруши. Когда вы путешествуете в тур-автобусе нужно постараться найти тишину, а с затычками это сделать проще.
Его Blackberry
«Не знаю, чтобы делал без своего Blackberry. С ним я могу сделать кучу работы без компьютера или стола. Храню в нем тексты песен для следующего альбома… много чего».
Источник: www.30secondstomars.ru/index.php?option=com_con...
@темы: Shanimal, пч, LEGEN wait 4 it DARY, Jared Leto, Tomo, 30 seconds to Mars, это не лечится